Уязвимость привычного.В кемеровской трагедии в очередной раз четко обозначилась реальная – крайне низкая – цена человеческой жизни в России
bobcat Россия, Санкт-Петербург
Добавлено: 26-03-2018 21:26
Новость звонит по телефону – пожар в Кемерове. Кемерово далеко, вам все равно, вы кладете трубку.
Новость стучится в дверь – горит торговый центр с кинотеатром. Вы часто ходите в торговые центры и в кино, и вам в общем нетрудно представить себе, как может выглядеть пожар в торговом центре: дым, кто-то что-то кричит, наверное, давка у выхода и пробка на парковке. Вы это себе представили, приняли к сведению, закрыли дверь.
Новость разбивает окно и без спросу входит в дом, садится за стол – здание горит целый день, его не могут потушить, внутри люди, много людей и много детей, и вот список с именами и годами рождения. Годы рождения – двухтысячные и немного восьмидесятых, фамилии – одни и те же на двоих, троих, четверых, то есть люди погибали семьями. Кемерово далеко, говорите? Новость наливает вам водки и смотрит на вас торжествующе – наконец-то дошло.
В информационном обществе большие ЧП проходят жесткий кастинг на право считаться общенациональной трагедией, и если этот кастинг пройден, трагедия попадает в поле сложившихся в обществе медийных и политических правил и обычаев и становится уже инструментом для укрепления сразу всех картин мира – лоялистских, оппозиционных, конспирологических, каких угодно. Культура коллективного переживания в России с некоторых пор подразумевает обязательный конфликт – в свое время в дни терактов героями новостей становились полумифические таксисты, задиравшие цены на маршрутах в зоне ЧП, чуть позже возникла традиция обличать неправильно скорбящих. Но при этом поиск виновных при ограниченном общественном доверии к суду и следствию приобретает скорее философский, чем криминалистический характер; как сказал недавно Путин, вспоминая погибших от газа в «Норд-Осте»: «В этих условиях трудно кого-то наказывать, трудно предъявлять претензии»; традиции обнаружения конечного и реального виновника любого большого ЧП в России не существует, и, как правило, все смерти остаются неотмщенными.
«Зимняя вишня» – так называлось советское кино про одинокую женщину. Вероятно, этот фильм нравился владельцам кемеровского торгового центра, но вообще не важно, какие у них были соображения при выборе названия; нейминг никогда не был сильной стороной отечественной деловой культуры. Буквально только что Минобороны закончило на своем сайте голосование по выбору названий для новых систем вооружения – ракету назвали «Буревестник», лазер – «Пересвет», подводный беспилотник – «Посейдон». Сейчас бросается в глаза, что любое из этих имен могло бы стать названием торгового центра в любом российском городе (они и существуют – именно такие, одноименные ракетам), и в этой перекличке есть то-то метафизическое, потому что Россия ракет и Россия торговых центров одновременно и изолированы друг от друга, и намертво связаны между собой.
Торговые центры – важнейший феномен отечественной городской культуры нулевых и десятых. Чиновники и наемные урбанисты изобретают какую-то городскую среду, но она давно сложилась сама в этих вестибюлях, фудкортах, на эскалаторах. Уже писали даже о драках между старбаксовскими и бургеркинговскими – раньше подростковые группировки формировались по территориальному принципу, район на район, теперь центры тинейджерской силы расположены почти вплотную друг к другу в соседних кафе одного торгового центра. В России холодно, скучно и ничего нельзя, и живая жизнь, которая, конечно, есть везде, сама собой упаковывается в пластмассовый мрамор и стекло торговых центров; их коридоры заменяют улицы и подросткам, которым некуда себя деть, и обывательским семьям, на чьи потребности ориентируется этот бизнес. Названия торговых центров – новые топонимы, которыми размечена карта российского города поверх старых названий улиц. В торговых центрах – жизнь. А там, где жизнь, там и власть, но в торговом центре властью будет не Кремль, не мэр и даже не полиция, а частный охранник и тот чиновник, который принял к эксплуатации объект то ли за взятку, то ли по-честному – этого никто никогда не знает, и это в общем никому не интересно до тех пор, пока не случится что-нибудь плохое.
Россия ракет – силовая, чиновничья, телевизионная – слишком увлечена собой, чтобы думать о России торговых центров. От прямого столкновения их хранят самые причудливые линии защиты, и когда они прорываются – вот как на прошлой неделе в Волоколамске, – это оказывается одинаково невыносимо для обеих. Приемлемый способ сосуществования у них один – не замечать друг друга, но, как видим, это возможно только в спокойные дни. Могло ли быть иначе? Можно фантазировать: сильная местная власть, подотчетная жителям и опасающаяся не окрика из Москвы, а только провала на выборах; пожарные и спасатели, встроенные не в федеральное неповоротливое министерство, а в ту же местную власть, и относящиеся к своим функциям не как к форме кормления, а как к работе, которую нужно делать честно и надежно; местное телевидение, начинающее прямую трансляцию с места события до приезда полиции (стоит отдельно отметить, что такую роль в часы кемеровской трагедии играл любительский стрим, подключенный к радиообмену спасателей). Но это, конечно, была бы какая-то совсем другая Россия, не та, что сейчас.
«Зимняя вишня» – не «Курск» и не Беслан, но в списке больших бед новейшего времени ей гарантировано место рядом с «Хромой лошадью», Крымском, «Булгарией». Историю страны в России пишет власть, и ее монополию в состоянии нарушить только воля трагического случая – кажется, так же было в конце восьмидесятых, когда через запятую шли Чернобыль, «Адмирал Нахимов», взрыв поездов Новосибирск – Адлер и Адлер – Новосибирск, и в какой-то момент вдруг оказалось, что происходит крушение вообще всего, а не только конкретного парохода или поезда. Уязвимость привычного – политический фактор, и потребительское благополучие современных россиян, материализованное именно в этих торговых центрах, теперь, вероятно, навсегда окрашено в черный цвет «Зимней вишни», даже если об этом в какой-то момент (понятно, что очень скоро) перестанут вспоминать. В кемеровском пожаре в очередной раз четко обозначилась реальная – крайне низкая – цена человеческой жизни в России, и это самая существенная характеристика современной российской реальности, из нее и будет следовать все остальное – в войнах, в бизнесе, в полицейских делах, во всем.
Олег Кашин
Журналист
Страница: 1 (всего - 1)
bobcat Россия, Санкт-Петербург
Добавлено: 26-03-2018 23:30
Цитата
Отвечающий за систему пожарной безопасности в ТЦ не имеет специального образования и он никогда до этого не работал со сложной техникой и вообще он повар. Мчсники без специального оборудования, без батутов, надувных подушек, сеток, чтобы ловить выпрыгивающих из окон. Сотрудники кинотеатра, закрывающие детей одних в зале, чтобы безбилетники не прошли. Отсутсвие проверок надзорных органов. Взятки. Взятки. Взятки. Чиновничье равнодушие, не объявленный общенациональный траур. Растерянность. Если ад есть, то он выглядит как Россия сегодня
Пожары, подобные кемеровскому, с большими жертвами и ущербом, всегда и однозначно свидетельствуют о вине властей.
Это общественное место, неважно, торговый центр, кинотеатр, клуб, ресторан.
Пожарный надзор осуществляет МЧС, профилактику пожаров и тушение тоже. Именно МЧС виновато прежде всего, причем на уровне кемеровского управления.
Мчсники неприкосновенны ибо их оберегает сам Шойгу.
В одном из недавних пожаров с жертвами СКР пытался возбудить дело о халатности пожарных, так Шойгу (будучи уже министром обороны) лично звонил и выгораживал, дескать, они там жизнями рискуют. Никого не наказали. Безнаказанность расползлась по стране и косит детские жизни.
Руководство МЧС должно отвечать в уголовном порядке, оно не справляется со своими прямыми обязанностями.
Не только пожарные, у которых явная коррупционная лавочка и конфликт интересов, но и любые общественные структуры - должны иметь возможность ставить вопрос о приостановлении деятельности опасных заведений до исправления нарушений.
Вообще вопрос, правильно ли, когда и профилактикой, и тушением занимается одно и то же ведомство.
Мода откупаться от трупов подачками из бюджета, читай, налогами тех же жертв, тоже отвратительна.
Суммы компенсаций, которые получают семьи погибших по искам в судах, смехотворны.
Уголовные дела длятся по 5-7 лет, виновные, посидев в СИЗО, выходят и получают небольшие сроки за неосторожные преступления. Истории уходят в прошлое, и НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ.
Павел Чиков,член СПЧ, глава правозащитной группы *Агора* https://t.me/pchikov/864
Цитата
Для справки:
21 ноября 2013 года в Риге обрушился торговый центр Maxima в спальном районе Золитуде. В результате трагедии погибли 54 человека. Спустя 6 дней премьер-министр Латвии Валдис Домбровскис ушёл в отставку из-за обрушения ТЦ и гибели людей.
Цитата
30 октября 2015 года в Бухаресте произошёл пожар в ночном клубе Colectiv: во время выступления метал-группы из-за пиротехники вспыхнула акустическая пена. Большинство посетителей концерта отравились продуктами её горения, погибли 64 человека. После трагедии в Бухаресте начались массовые протесты. На их фоне премьер-министр Румынии Виктор Понта ушёл в отставку вместе со своим правительством. Префекту бухарестского 4-го Сектора (где был расположен клуб) Кристиану Попеску суд в 2016 году запретил переизбираться на эту должность, но только после протестов родственников погибших.
Шойгу был министром мчс при пожаре в *Хромой лошади*в 2009 г. Ушел в отставку? Повысили
Сгоревший ТЦ «Зимняя вишня» охраняли ЧОП «Фучо» и «Центр защиты». Компании принадлежат семье зампрокурора Кемеровской области Петра Блинкова. Задержанный гендиректор «Центра защиты» Александр Светлицкий, чей подчинённый отключил пожарную сигнализацию в ТЦ — экс-замглавы ОВД по Кемеровскому району. ЧОПы Блинковых охраняют детские поликлиники, больницу и администрацию губернатора Кемерово
Покопайтесь в любом крупном ЧП в России- наткнетесь на мента,фсбшника или прокурора.
Такова позиция ФСБ- пожарные и вообще любые запасные выходы должны быть закрыты-это касается и школ и детсадов и кинотеатров и торговых центров. Есть такая инструкция *О противодействии терроризму*, она выполняется и маловероятно,что вы в каком то российском заведении найдете открытый запасной выход,так что возможности эвакуации при пожаре не так велики, как могли бы быть.
Теперь под следствие попала начальник инспекции государственного строительного надзора Кемеровской области Танзилия Комкова. В отношении нее возбуждено уголовное дело о злоупотреблении должностными полномочиями (это ч. 3 ст. 285 УК РФ). Как считает Следственный комитет,
торгово-развлекательный комплекс «Зимняя вишня» в Кемерове был возведен самовольно, без разрешения на строительство, при этом Танзилия Комкова не приняла мер для того, чтобы здание ТЦ не было введено в эксплуатацию.
Цитата
Тут ВНЕЗАПНО выяснилось, что Зимняя Вишня — это и самострой, и на учете не стояла, и в МЧС не проверялась. Ну просто вот в центре полумиллионного города на пустом участке сам по себе вырос ТЦ, и никто никогда его даже не замечал.
Это больше всего напоминает фразу: «еще вчера был уволен из органов». Как известно, такое часто случается с российскими солдатами, попадающими в плен там, где их нет, и с российскими ментами/судьями/следователями/прокурорами, убивающими кого-нибудь на пешеходном переходе. ВНЕЗАПНО оказывается, что они вовсе не солдаты, не судьи и не следователи.
Вот и Зимняя Вишня оказалась вовсе не ТЦ. А так: самостроем, субъектом малого бизнеса. Ларьком. Чтобы можно было сказать: Никто ни в чем не виноват.
Сразу после трагедии в Хромой Лошади много говорили о том, что наказание должны были понести и чиновники, под носом которых работал клуб-призрак. Но единственный чиновник, кого осудили, - это бывший уже глава Госпожнадзора Пермского края Владимир Мухутдинов. Его обвинили в превышении должностных полномочий. По мнению следствия, он выдал кафе «Хромая лошадь» не соответствовавшие действительности заключения о соблюдении требований пожарной безопасности. Мухутдинову грозило до семи лет колонии, однако позднее часть обвинений с него сняли - истекли сроки давности. Более того, суд не нашел причинно-следственной связи между преступлением чиновника и гибелью людей, и освободил его от возмещения морального вреда потерпевшим.
Подчиненные Мухутдинова - пожарные инспекторы Дмитрий Росляков и Наталья Прокопьева - в связи с проведением ими ненадлежащих проверок кафе были осуждены по статье «Халатность».
На сегодня виновники пожара давно на свободе, за исключением хозяина заведения Анатолия Зака, который получил самый большой срок - почти 10 лет.
https://www.perm.kp.ru/daily/26810.5/3846634/
Так же и здесь будет. Сядут всякие чоповцы, ответственный за пожбез ТЦ, может быть, какой-нибудь один маленький инспектор. Система останется прежней. И все забудется до следующих трупов. Вряд ли снесут чиновные головы. Коммерсов, возможно, потрясут. Техников отправят на отсидку.Через полгода всё забудут. Сразу после *выборов* в Совет народных депутатов Кемеровской области.
Как считает Следственный комитет,
торгово-развлекательный комплекс «Зимняя вишня» в Кемерове был возведен самовольно, без разрешения на строительство
Фантом в Кемерово, или причём тут власти
Строят в центре Кемерово торговый центр. Разрешения на строительство от муниципалитета (власть №1) нет. Строительные нормы и правила ни Росстройнадзор (власть №2), ни Ростехнадзор (власть №3) не проверяет. В Росреестре (власть №4) не значится. Противопожарную проверку в ГУ ЧС (власть №5) не проходит, санитарные требования Роспотребнадзора (власть №6) не соблюдает.
ТЦ разделен в налоговой службе (власть №7) на несколько мелких коммерческих фирм, чтобы уклоняться от больших налогов и проверок. За исполнением законодательства о проверках надзирает прокуратура (власть №8), но ничего не усматривает
После нас хоть пожар. Почему государство всегда виновато
Казалось бы, даже если не брать во внимание нравственный аспект, а рассуждать сугубо о соображениях выгоды – и бизнес, и государство равно заинтересованы в обеспечении безопасности людей. Бизнесу нужно, чтобы клиенты возвращались и приводили друзей, а никак не гибли – ведь мертвые не покупают товаров. Государству необходимо, чтобы люди были живы независимо от того, видит оно в них граждан или подданных – мертвые не платят налогов в казну. И даже если это государство само планирует угробить побольше народу в войнах и на стройках века – для этого народ нужен здоровым. То есть должен существовать консенсус бизнеса и государства: обеспечим людям безопасность, дабы завтра они приносили нам прибыль.
Однако на практике все происходит ровно наоборот. По официальным данным, во время пожара в кемеровском торговом центре погибло 64 человека. В 2009 году в пермском клубе «Хромая лошадь» заживо сгорело 156 человек. Причина в обоих случаях – пренебрежение правилами противопожарной безопасности. Бизнесу выгодно дать взятку, сэкономив на безопасности, а государству выгодно эту взятку принять, наплевав на судьбу населения. Недавние события в Волоколамске, где в результате гиперэксплуатации местной свалки выбросами отравились десятки детей, из той же серии. В 2011 году затонул теплоход «Булгария» (больше сотни погибших). А в 2012-м был затоплен город Крымск (не сработала система оповещения – 171 погибший). В 2015-м горел торговый центр в Казани (пренебрежение безопасностью – 17 погибших). В 2016-м тонули подростки в карельском Сямозере. Едва ли год в России проходит без крупной трагедии – это не случайности, это правило. Это симбиотические отношения бизнеса и власти, которые позволяют им наживаться на рисках трагедии. Интуитивно понятно, в чем здесь дело, – это выбор в пользу кратковременной выгоды, идущий вразрез с долговременным интересом. Поэтому бизнес может экономить на таких важных в долговременной перспективе вещах, как меры безопасности, если не планирует надолго.
Возникает вопрос: почему в одних странах бизнес склонен к погоне за сиюминутной прибылью, а в других планирует чуть ли не на века вперед? Почему в одних странах бизнес ценит репутацию, а в других плевать на нее хотел? Можно пуститься в бесконечные рассуждения о менталитете, нравственности, наличии и отсутствии протестантской этики. Но на самом деле все сводится к характеристикам правовой системы: в одних странах есть стимулы заниматься долгосрочным планированием, а в других они просто отсутствуют. Поддержание правовой среды, пригодной для долгосрочного планирования, – функция государства. Российское государство с ней не справляется, а потому конечная вина в такого рода трагедиях лежит на нем.
Самообеспечивающаяся безнравственность
Американский экономист Мансур Олсон в книге «Власть и процветание» делил рынки на два основных типа. Первые он называл самообеспечивающимися (self-enforсing), вторые – социально сконструированными (socially contrived). Олсон писал, что больше всего рынков – в буквальном смысле бесконечных торговых рядов – он видел в Москве 1992 года. При этом Москву того времени никак нельзя было назвать процветающим местом. Массовая уличная торговля – первый признак стран третьего мира. Торговцы стоят вдоль африканских дорог, пристают к туристам в любом популярном месте Индии, громоздятся друг на друге в азиатских мегаполисах. В развитых странах этого нет – главным образом потому, что невыгодно, есть более достойные занятия.
Уличная торговля – это самообеспечивающийся рынок. Обмен – естественное занятие. Мгновенная сделка обеспечивает себя сама – вот товар, вот плата. Для более сложной экономической деятельности требуются социальные институты, ведь сделки разнесены во времени и есть возможность мошенничать. Банки должны быть уверены в возврате кредитов, клиенты страховых компаний в выплатах по страховке, инвесторы – что получат прибыль в случае удачных вложений, собственники – что их собственность защищена. В странах с таким социально сконструированным рынком людям нет необходимости торговать бусами у дороги, поэтому большинство занято более продуктивной деятельностью в фирмах разного профиля и размера.
В одних странах государство обеспечивает соблюдение общих правил игры, функционируют независимые суды. В других странах государство этого не обеспечивает, а потому нельзя быть уверенным, что сделка, начатая сегодня, будет закрыта завтра. Более того, само государство является хищником. Его представители выискивают тех, кто занимается продуктивной деятельностью, а дальше, в зависимости от аппетитов, грабят либо частично («крыша»), либо полностью (рейдерский захват). Население предпочитает не рисковать и заниматься деятельностью, подразумевающей мгновенные сделки и быструю прибыль, – это не только уличная торговля, но целый пласт теневой экономики (в России столь же огромный, сколь малоизученный). Теневая экономика находится в зоне вечного риска, поэтому вопросам долгосрочного планирования (вроде безопасности) там уделяют мало внимания. Обрушение зданий и пожары там повседневность, а не исключение. Но первопричиной является хищническое государство, в котором долгосрочные проекты либо невозможны, либо сопряжены с дикими рисками.
В богатой правовыми институтами Англии владелец паба будет заинтересован, чтобы его заведение проработало десятки лет, не спалив при этом посетителей. К этому его подталкивает не только пожарная инспекция, но и уверенность, что через 10 лет паб будет все еще принадлежать ему, а не будет переписан на брата местного полицейского начальника. В России такой уверенности нет ни у кого, равно как и уверенности в том, что завтра не рухнет национальная валюта или вашу собственность не снесут экскаватором, признав «нелегальной». Поэтому предпринимателю здесь нужно быть либо человеком крайне рисковым, либо тем самым братом начальника. В России предприниматель, тяготеющий к долгосрочному планированию, быстро проиграет конкурентную борьбу тому, кто будет сокращать издержки самыми безнравственными способами – например, экономя на безопасности. В условиях, когда завтра ваша собственность может перестать быть вашей, самым естественным принципом становится максима «после нас хоть потоп».
Рисковый предприниматель будет надеяться на авось, а «брат начальника» на свои связи, но результат будет один – уменьшение совести и горизонта планирования до самых незначительных величин. Анатолий Зак, владелец пермского клуба «Хромая лошадь», решил рискнуть и сэкономить на противопожарной безопасности – сам проиграл 10 лет жизни, жизнью поплатились еще 156 человек. Ныне пишут, что совладелец ТЦ «Зимняя вишня» Денис Штенгелов живет в Австралии, а охранявшие центр ЧОПы принадлежат родственникам зампрокурора Кемеровской области. В экономической среде, как и в природе, выживает наиболее приспособленный. В России создана среда, где приспособленными оказываются именно такие люди.
Другая невидимая рука рынка
Откуда берутся системы, в которых вместо отечественного культа сиюминутной прибыли популярным становится долгосрочное планирование? Мансур Олсон также сформулировал теорию государства как «кочевого бандита», который в поисках выгоды решил стать «бандитом оседлым» – перешел от редких опустошительных набегов к размеренному налоговому грабежу. Из формулировки понятно, что Олсон был не самого высокого мнения об истоках государства, поэтому вопрос «зачем бандиту поддерживать какие-то там правовые институты?» становится еще более занятным. Олсон назвал это «левой невидимой рукой рынка». Адам Смит называл действием «невидимой руки» ситуацию, в которой корыстное поведение участников рынка способствует общему благу – мясо на вашем столе появляется не потому, что мясник желает вам добра, а потому, что хочет заработать. Так и государство будет поддерживать правовые институты лишь тогда, когда они будут ему выгодны.
Говорят, если посадить несколько крыс в одну клетку, они тут же примутся драться, до тех пор, пока не останется только одна – товарищ Сталин крысиного мира. Неизвестно, часто ли так себя ведут крысы, но это хорошая метафора для людской политики – в ней обычно побеждает кто-то один (одна группировка). Но бывают редкие моменты, когда устанавливается паритет – крысы агрессивно шипят друг на дружку, и ни одна не может одержать верх. Тогда им выгодно прийти к соглашению, создать такие институты, которые будут ограничивать власть – пускай абсолютная власть не достанется тебе, но и конкуренту, скалящему зубы в другом углу, не видать ее как собственного хвоста. Так рождаются правовые институты: независимый суд, механизмы сменяемости власти и т.д. Чаще такое случалось там, где конкурирующие элиты были территориально перемешаны, что затрудняло боевые действия, – родиной демократии стали города-государства. Однако в Новое время аналогичное произошло в некоторых европейских странах. Хозяин английского паба живет в правовой среде в результате того, что в конце XVII века в Англии случилась Славная революция – ни одна из протестантских деноминаций не могла получить всю полноту власти, а потому предпочли договориться об усилении роли парламента. Тем, у кого такого не сложилось исторически, остается импортировать институты (иногда получается).
Поэтому «демократия», «свобода» и «рынок» – это фактически синонимы. Только демократические государства способны поддерживать описанный социально сконструированный рынок, где выгоду сулит долгосрочное планирование. Исключение крайне редки – да и в том же Сингапуре, редком примере рыночной автократии, просто удачно скопировали европейские институты (до 1990-х годов высшая апелляционная инстанция Сингапура находилась в Лондоне). А так ТЦ «Зимняя вишня» и клуб «Хромая лошадь» – это тот уровень предпринимательской сознательности, которого обычно можно ожидать в автократических странах. Об этом уже начали догадываться даже в соседнем Казахстане, где нынче создают арбитраж с привлечением британских судей. Но только не в России – здесь если демократия, то суверенная, а если правосудие, то басманное. И пока в России будет торжествовать суверенная демократия с басманным правосудием – волоколамский, кемеровский, пермский и прочие сценарии будут неизбежно повторяться. Ведь именно эта система, поощряющая ограниченный горизонт планирования, а вместе с ним безнравственность и безответственность, является первопричиной происходящих трагедий.
Итак, понятно, почему российский бизнес не проявляет ответственность – ему невыгодно думать о завтрашнем дне. Осталось понять, почему ответственность не проявляет государство, будучи готовым закрыть на все глаза за скромную взятку. Владимир Путин у власти уже 18 лет – иные цари столько не правят. Автократия подразумевает, что вся страна вместе с населением – своего рода собственность правителя. Следовательно, правитель заинтересован в том, чтобы прибыль с населения шла ему, а не расползалась по карманам вороватых прихвостней. И в том, чтобы подданные не гибли при обстоятельствах, ужасающих своей абсурдностью, ведь они, в конце концов, могут еще пригодиться на войне и стройках века. (Недаром Путин отозвался о пожаре: «Мы говорим о демографии, но теряем столько людей».)
Олсон отвечает и на этот вопрос – дело в том, что государство-бандит всегда опирается на банду, следовательно, центр власти может перемещаться от главаря к группе. Говоря более привычным языком, когда власть принадлежит главарю – это тирания, а когда банде – олигархия. Государство вообще та еще абстракция. На деле это множество облеченных разной властью агентов, каждый из которых стремится максимизировать собственную прибыль, а вовсе не общую прибыль государства. У министра свои интересы, у губернатора тоже, свои они даже у распоследнего пожарного инспектора и участкового полицейского. В бездуховных демократиях эта проблема решается через институты разделения властей и ротацию элит – государственные агенты сами приглядывают друг за дружкой, руководствуясь личной выгодой (тот же принцип невидимый руки). Но у автократий, бредущих особым путем за духовными скрепами, мало рычагов для поддержания порядка. И все они требуют того, чтобы представители банды трепетали при виде главаря.
Первый способ – режим ручного управления. Автократ может лично въехать верхом на белом коне на проблемный участок и навести порядок. Этот метод упирается в физические ограничения автократа и наличие в сутках 24 часов. Поэтому ручное управления чаще применяется к действительно важным для автократии вещам – вроде армии и ВПК. Гибнущие на пожарах дети оказываются не в списке приоритетов. Способ второй – систематический массовый террор в адрес подручных верховного злодея. Это советский 37-й год или культурная революция в Китае – так представители элит просто не успевают свить себе коррупционное гнездо. В противном случае они организуются в патрон-клиентские сети и группы влияния с простой целью – складывать награбленное в собственный карман. Интересы правителя оказываются на втором плане, на первом – интересы пожарного инспектора, которому не хватает на «ленд-крузер» ровно одной взятки с ночного клуба. Олсон назвал эту растущую неэффективность автократий «административным склерозом».
За 18 лет власти Путина не было серьезных гонений на представителей элиты (помимо пары-тройки олигархов на этапе становления системы). Похоже, в России не работает и режим ручного управления, причем даже в традиционно важных для автократии вопросах вроде ВПК – иначе как объяснить, что в пафосных презентациях отечественной военной мощи регулярно попадается феерическая халтура вроде рогозинского «боевого робота» и кадров из компьютерных игр? Самая страшная тайна режима звучит как «царь ненастоящий». Путин – не полновластный правитель, а точка равновесия интересов различных «банд» элиты. В этой роли он, возможно, не имеет альтернативы, но из этого не следует, будто он реальная власть. Представители элиты могут воровать из бюджета миллиардами. В крайнем случае «автократ» мягко пожурит зарвавшихся на очередной прямой линии. Несмотря на весь пафос, в России не тирания, а олигархия. Самое большое наказание, которое понесли представители государства в истории «Хромой лошади», – пять лет колонии-поселения (для инспектора, его начальник и вовсе отделался штрафом). Страшные кары, которые способна обрушить система на своих агентов, воистину впечатляют: выговор, отставка, почетная ссылка на менее хлебное место, как максимум – небольшие сроки для низовых чинов властной иерархии.
Российская система всеми силами сопротивляется демократизации, переходу к публичным формам политической конкуренции, в рамках которых элиты приглядывали бы друг за другом, способствуя общему благу. При этом навести маломальский порядок авторитарными методами власть тоже не способна. В итоге мы имеем систему, где всем выгодно жить по принципу «после нас хоть потоп», а потому гибель людей не случайность, а, увы, естественный побочный продукт. Это статус-кво, в котором российское государство пребывает уже десятки лет – и само, без давления общества, оно никогда не сдвинется с этой мертвой (во всех смыслах) точки.
Михаил Пожарский
Публицист
https://republic.ru/posts/90230
Цитата
Страшные кары, которые способна обрушить система на своих агентов, воистину впечатляют: выговор, отставка, почетная ссылка на менее хлебное место
пользователь: Гость
